Великая Отечественная война прошлась огнем и мечом по судьбам целых народов, забрала 26,6 миллиона жизней советских людей и оставила тяжелое наследие, о котором не всегда принято говорить...
Это ни в чем неповинные дети, рожденные советскими женщинами от немецких оккупантов, которые до сих пор стыдятся своих отцов. Это дороги, мосты, тысячи домов и производственных зданий, миллионы тонн добытых ископаемых — силами пленных. Это целина, поднятая, в том числе, депортированным народом. И… повышенная склонность к психическим расстройствам, которая сохраняется до сих пор в местностях, где шли самые ожесточенные бои.
«Он не отец мне»
В июне 1942 года командование вермахта выпустило «Памятку о поведении немецкого солдата». В ней рассказывалось, как должен вести себя воин на оккупированной территории, чтобы не создавать угрозы «чистоте германской расы». Согласно этому документу, солдатам и офицерам строго запрещалось вступать в связь с женщинами «неправильной» расы.
Но эти приказы практически никем не исполнялись. Согласно статистике, в маленькой Норвегии от военнослужащих вермахта и СС родилось 12 тысяч младенцев, а во Франции 200 тысяч! Но до сих пор нет точной статистики по СССР, отражающей аналогичные данные.
«По моим оценкам, в России, Прибалтике, Белоруссии и на Украине вследствие сожительства с немцами в 1941-1944 годах родилось от 50 до 100 тысяч детей», — цитирует «АиФ» исследователя-историка из США Курта Блаумайстера.
По его утверждениям, около 2 тысяч женщин, забеременевших от немецких солдат, позже сослали на поселение в район Белого моря. Их детей забрали на воспитание в детские дома. Хотя вина многих из этих женщин состояла лишь в том, что они не смогли защититься или хотели накормить детей.
«Кто-то спал с врагом, чтобы не умереть с голоду и накормить своих детей. Многие девушки были изнасилованы и, забеременев, не хотели делать аборт», — утверждает исследователь.
Блаумайстер отметил, что он пытался найти по просьбе немецких отцов их детей на территории бывшего Советского Союза. Исследовал архивы, разговаривал со свидетелями. Удалось найти только двоих. И оба отказались разговаривать с историком, потому что не хотят иметь с биологическими отцами ничего общего.
Историю еще одного мужчины, чей отец был солдатом вермахта, обнародовали в СМИ. Но, рассказывая о себе, герой не пожелал назвать настоящего имени.
«Мать одна осталась в Нарве с младенцем на руках — моим старшим братом. Молоко пропало, брат заболел, а к ней все ефрейтор клеился из обозной службы. Дам, говорит, и сгущенку, и хлеб, если ляжешь со мной. Вот она и легла… А брат-то все равно умер... Он не отец мне, а **** фашистская. Он маму все равно, что изнасиловал», — сказал мужчина.
«Так ты жив, фриц?»
По официальным данным, за годы войны в руки бойцов Красной Армии попало более 3,4 миллиона тысяч военнослужащих германского вермахта, войск СС, а также граждан стран, воевавших в союзе с Третьим рейхом.
В 1941 году начали строить лагеря, где содержались солдаты и офицеры немецкой и союзных Гитлеру армий. Всего таких учреждений насчитывалось свыше 300. Размещались они в Подмосковье, Казахстане, Сибири, на Дальнем Востоке, в Узбекистане, Ленинградской, Воронежской, Тамбовской, Горьковской, Челябинской областях, Удмуртии, Татарии, Армении, Грузии и других местах, пишет «Российская газета».
Солдаты армий гитлеровского блока трудились в советском тылу там, где не хватало рабочих рук. После войны пленные участвовали в восстановлении заводов, плотин, железных дорог, портов, строили и восстанавливали разрушенные жилые дома. Активно работали на лесозаготовках, строили автомобильные и железные дороги в отдаленных местах, добывали уран, уголь, железную руду.
По данным Центрального финансового отдела Министерства внутренних дел СССР, за период с 1943 года по 1 января 1950 года военнопленные выполнили работу в строительстве и промышленности общей стоимостью примерно 50 миллиардов рублей, заработали немногим более 16,7 миллиона рублей.
Один из пленных Йозеф Хендрикс называет самым суровым временем в своей жизни не войну, а годы плена. Воевать он пошел в январе 1940 года в возрасте 19-и лет. В 1942 году его дивизия была переведена на восток, и во время одного из боев под Брянском он был контужен и попал в плен.
«Никогда не забуду лицо советского солдата, которого я увидел, придя в сознание: "Так ты жив, фриц!?" Сначала я подумал, что мне пришел конец, и он меня добьет...», — цитирует DW.com Хендрикса.
Но советский солдат перевязал рану на голове противника и заявил: «Для тебя война закончилась, ты попал в плен, а мне придется воевать». А затем 22-летнего Йозефа отправили в лагерь в подмосковном Красногорске, оттуда перевели под Рязань — на лесоповал.
«В лагерях, несмотря на тяжелые условия и недоедание, к нам, военнопленным, относились дружелюбно, потому что мы работали до изнеможения. Иногда местные жители, видя голод в наших глазах, давали нам горсть семечек или огурец, и это нам давало силы выживать», — вспоминает Хендрикс.
Ждать свободы ему пришлось до декабря 1949 года. Он признается, что это были годы мучительного страха, потому что большую часть военнопленных вместо освобождения отправляли в сибирские лагеря, откуда многие так никогда и не вернулись домой.
«Приросли» к сибирской земле
Депортация народов СССР началась еще до войны, но с началом Великой Отечественной депортационный удар пришелся в основном по советским немцам. На территории РСФСР в 1983 году немцы жили по большей части в Поволжье (366,7 тысячи), Омской области (59,8 тысячи), Ставропольском (45,7 тысячи) и Краснодарском (34,3 тысячи) краях.
28 августа 1941 года в составе центрального аппарата НКВД был образован Отдел спецпоселений, создававшийся исключительно для приема и размещения перемещаемых немцев. И в тот же день вышел указ ПВС «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». В сентябре была ликвидирована немецкая автономия на Волге.
Из Поволжья вывезли 365,8 тысячи немцев из проживавших там 366 тысяч. И следом приступили к депортации в других регионах страны. Из Москвы, Московской, Ленинградской, Ростовской области, Воронежской, Самарской областей. Тысячи немцев расселили на территориях современных Новосибирской, Омской области, Красноярского, Алтайского и Забайкальского краев, а также Казахстана. Тогда немцам говорили, что переселение — временная мера.
«Но нет ничего более постоянного, чем временное. А потом, в 1946 году, был принят закон о закреплении их на территории Сибири и Казахстана: то есть после войны немцам законодательно запретили возвращаться на родину, в Поволжье», — рассказал Российскому военно-историческому обществу профессор Игорь Плеве.
Так, за годы, проведенные в Сибири, немцы обзавелись семьями, «приросли» к суровой земле. В Поволжье возвращались немногие, а если и уезжали, то, в основном, в Казахстан, осваивали целинные земли.
«Не случайно в 60-е годы многие так называемые колхозы-миллионеры (колхозы, получавшие миллионные прибыли) состояли целиком из немцев. Некоторые из них вернулись на Волгу, особенно в 70-е годы. Конечно, это очень мало по сравнению с выселенными сотнями тысяч», — резюмировал историк.
Депрессия по наследству
Сильнее всего от войны 40-х пострадали народы Советского Союза и Европы. По мнению ученых из Мюнхенского университета Людвига-Максимилиана, люди до сих чувствуют на себе отголоски войны, закончившейся 75 лет назад.
Ученые провели исследование долгосрочных последствий Второй мировой войны. В число таких последствий входят низкий уровень жизни среди переживших войну, слабое здоровье и повышенный риск развития психических расстройств, пишет «Лента.ру» со ссылкой на данные исследования.
В исследовании приняли участие 20 тысяч респондентов в возрасте 50 и более лет из 12 стран Европы: Австрии, Бельгии, Чехии, Дании, Франции, Германии, Греции, Италии, Нидерландов, Польши, Швеции и Швейцарии.
В частности, выяснилось, что для переживших Вторую мировую войну и их детей риск заболевания диабетом оказался на три процентных пункта выше, чем для других людей. А риск развития депрессии для них оказался выше на 5,8 %.
