Мобилизация всегда становится тяжелым потрясением для народа. Особенно, если эта мобилизация всеобщая и сопровождается бессилием властей. Так произошло в августе 1914 года, когда Россия вступила в Первую мировую войну. Тогда массовый призыв, несмотря на патриотический подъем, привел к пьяным погромам.
В ночь с 17 на 18 июля 1914 года по старому стилю в Санкт-Петербурге, других больших и малых городах Российской империи расклеили красные плакаты.
«Во исполнение Высочайшего повеления о привидении армии и флота на военное положение: нижним чинам запаса <…> явится в участковые полицейские управления столицы, по месту своего жительства, на второй день мобилизации, в субботу, 19 июля в 6 часов утра для отправления на соответствующий сборный пункт», — говорилось в них.
Уже в 6 часов утра 18 июля полицейские чины стали разносить призывные листы мобилизованным. На сборы отводилось ровно сутки. «Некоторые учреждения оказались в затруднительном положении. Их покидала половина, а то и более служащих. В частных банках, конторах, на фабриках, заводах замедлилась всякая деятельность», — писала одна столичных газет.
Но предприятия и организации отнеслись с пониманием. Мобилизованным выдали вознаграждение в размере до 200 рублей на человека (средняя зарплата рабочих тогда составляла 37 рублей). «Проводы запасных со дворов фабрик и заводов носили самый теплый характер. Крики "ура " и "желаем победы " долго оглашали воздух», — гласила официальная хроника Санкт-Петербурга.
Сухой закон
Реальное положение вещей было не столь праздничным. Особенно в провинции. Власти опасались, что отсутствие ограничений на торговлю спиртным может сорвать мобилизацию. Поэтому сначала войны в стране был введен «сухой закон». Но он привел к обратному эффекту.
Призыв в армию без водки противоречил народным представлениям о проводах мужиков на войну. «Сухой закон» спровоцировал протест, вылившийся в массовые пьяные погромы, считает историк Светлана Букалова. На это почву наложилось разгильдяйство властей. В некоторых местах у мобилизованных не было еды.Уже через три дня после начала призыва чрезвычайная ситуация сложилась в городе Стерлитамаке Уфимской губернии. Там более 10 тысяч солдат не получили кормовых денег (средств на покупку продовольствия). Голодная толпа разгромила несколько магазинов, винный склад и открыла огонь по полиции.
Стерлитамак и его 25 тысяч жителей оказались во власти десятитысячной толпы пьяных голодных мужиков, призванных на войну. Малочисленная полиция не могла противостоять огромной толпе. Стерлитамак, «отрезанный на 100 верст от железной дороги оказался в осадном положении», пишет историк Сергей Рудник.
География пьяных бунтов была обширной: Могилев, Минск, Новгород, Витебск, Уфа, Пенза, Саратов, Царицын, Вятка, Тобольск, Ставрополь, Новониколаевск (Новосибирск) и так далее.
Погромы в Сибири
Наиболее опасная обстановка сложилась в Томской губернии. Призванные на службу нижние чины, следуя по железной дороге Иркутск – Томск громили винные лавки и станционные буфеты, нападали на пытавшихся утихомирить их жандармских офицеров и полицейских.
«На вокзале Новониколаевска мобилизованных силой вернули в вагоны, при этом было убито девять и ранено двадцать два человека, также случайно был убит кондуктор», — приводит Рудник архивные документы.
.jpg "Российский воинский эшелон")
В Барнауле, по словам историка, «тысячные толпы пьяных стали громить магазины», «в разных местах города начались пожары». Пожарным не давали тушить огонь»: их встретили «градом камней и заставили удалиться». Полиция была бессильна что либо сделать. Пожары, стрельба, дикие крики, буйство толпы «вызвало панику среди местных жителей и из города началось повальное бегство».
В итоге один из офицеров вывел на улицу взвод солдат и отдал приказ открыть огонь по беснующейся толпе. Через час все было кончено. По донесению жандармского офицера, во время беспорядков в Барнауле погибли более 100 человек.
Сознательные рабочие в столице
Судя по официальной хронике из архивов, в Санкт-Петербурге ситуация складывалась иначе. «На многих заводах проводы вылились в грандиозные манифестации, которые свидетельствовали о грандиозном патриотизме рабочей массы», — отмечается в документах.
Рабочие из крупных городов действительно отличались сознательностью. Как писала одна из столичных газет, их отношение к пьяным в те дни было строго отрицательным. «Не такое время теперь», — приводило издание слова заводчан. Бывали разные случаи.
Например, петербугские рабочие узнали, что на проспекте Петра Великого открыта пивная, идет тайная продажа вина. Они явились владелице лавки, и потребовали закрыть заведение. Та отказалась. Заводчане закрыли силой и вызвали городового.
«Владелица вооружилась ножом и набросилась на рабочих, причем ранила одного из них в голову. С большим трудом они при участии городового обезоружили владелицу и закрыли пивную», — сообщала газета подробности инцидента.
И все же главной причиной беспорядков было не спиртное, считает Рудник. Не хватало еды, кормовых денег, поездов. Недостаточно хорошо было организовано движение маршевых команд от места призыва до воинской части. «Солдат везли на войну, и многие чувствовали, что не вернутся с нее домой», — заключил историк.
