В июня 1830 года в Севастополе вспыхнуло народное восстание. Больше двух лет этот город находился в условиях жестокого карантина из-за «чумной эпидемии». При этом люди умирали не от страшной болезни, а от невыносимых условий и голода. Чумы, как выяснилось, не было.
Волнения в марте 1830 года в Севастополе начались с того, что у молодого матроса Григория Полярного попытались забрать жену и дочь. Их собирались увезти на Павловский мыс. Это было жуткое место. Там располагался чумной барак, где люди умирали в чудовищных условиях.
Матрос отказался отправлять родных на верную смерть. Он взял ружье и открыл огонь по санитарной команде. Отстреливался до тех пор, пока не кончилась патроны. Подоспевшие солдаты выволокли его и убили у дверей собственного дома.
Чумное поветрие
В 1828 году на юге России действительно были отмечены случаи заражения чумой. Россия тогда вела очередную войну с Турцией. И войска несли потери не только от пуль и штыков, но и от жуткой заразы. Болезнь достигла Одессы, но там благодаря жестким мерам ее удалось подавить.
В Севастополе чумы не было. Но он, как главная база Черноморского флота, имел особое значение, тем более в условиях войны. Поэтому особые карантинные меры, введенные в нем для профилактики, люди приняли с пониманием.
В мае 1828 года вокруг города установили карантинное оцепление. Все движение осуществлялось через специальные пропускные пункты. Летом меры ужесточили: каждый приезжий должен был содержаться две недели на карантине, все подозрительные больные изолировались.
Крестьяне вынуждены были отказаться от снабжения севастопольцев продуктами. Продовольственное снабжение сделали централизованным, чем немедленно воспользовались вороватые чиновники. Они закупали товары у своих поставщиков за взятки. И часто это была гнилая мука и червивые сухари.
В Севастополе возник дефицит продовольствия. Подскочили цены. Больше всего страдали беднейшие районы. На фоне разрастающегося голода в изолированном городе резко ухудшилась гигиеническая ситуация. Люди болели все чаще. Росла смертность.
Людей заперли в домах
Во второй половине 1829 года на Павловском мысу организовали тот самый чумной барак, а точнее — особо изолированную зону. Туда свозили всех с подозрением на заболевание. Людей бросали и они, часто целыми семьями, умирали практически без медицинской помощи.
«Будучи лишены всякого с городом и ближними селами сообщения, не имея что есть и пить, равно и отопить свои жилища, они ежедневно видели несчастные свои семейства и малолетних детей своих изнуряемых голодом и холодом, и при малейшем кому-либо из них приключившейся болезни, по освидетельствовании медицинских чинов, были забираемы в карантин», — писал историк Даниил Мордовцев.В декабре 1829 года в Севастополь прибыла врачебная комиссия. Она установила, что чумы в городе нет, а массовая заболеваемость и смертность вызваны ужасными условиями жизни простых севастопольцев. Чиновников эта заключение не устроило. И другая, менее принципиальная комиссия пришла к выводу, что чумная эпидемия все же есть и что нужно еще сильнее ужесточить карантин.
В феврале 1830 года Севастополь на 21 день полностью отрезали от окружающего мира. В марте ввели так называемое всеобщее оцепление. Севастопольцам запретили выходить из домов. Город превратился в одну сплошную тюрьму.
Причем, эти запреты касались только простых людей. Чиновники и офицеры со специальными знаками беспрепятственно передвигались, устраивали приемы и балы. Вот тогда-то люди и заговорили, что их сознательно морят голодом и болезнями.
Убийство губернатора
В конце мая власти еще на две недели продлили карантинное закрытие. А более тысячи жителей Корабельной слободы — самой бедной части города — решили просто выгнать из города, а их дома сжечь. Эта новость послужила сигналом к бунту.
Доведенные до отчаяния севастопольцы уже были готовы к вооруженному восстанию. Под руководством отставных военных сформировали боевые дружины.
Солдаты и офицеры введенных в город воинских частей сочувствовали севастопольцам. Против восставших бросили два батальона пехоты под командованием полковника Воробьева. Но они отказались стрелять в людей.
На требование военного губернатора Николая Столыпина немедленно разойтись и выдать зачинщиков люди ответили отказом. «Мы не бунтовщики, и зачинщиков между нами никаких нет, нам все равно, умереть ли с голоду или от чего другого», — заявили они.3 июня к горожанам присоединились флотские экипажи. Многотысячная толпа подошла к особняку губернатора. Охрана был смята. Столыпина вытащили на улицу и забили камнями и палками.
На следующий день комендант города генерал Андрей Турчанинов под давлением восставших издал приказ о прекращении карантина. «Объявляю всем жителям города Севастополя, что внутренняя карантинная линия в городе снята, жители имеют беспрепятственное сообщение между собой, в церквах богослужение дозволяется производить, и цепь вокруг города от нынешнего учреждения перенесена далее на две версты», — гласил документ.
Но силы были неравны. К городу стянули силы 12-й пехотной дивизии генерала Тимофеева. 7 июня они вошли в Севастополь. Начались массовые аресты.
Следствие
Расследование стало еще одной позорной страницей в этой трагической истории. Первая комиссия выявила факты грубейшего произвола и беззакония со стороны чиновников. Причиной восстания было названо притеснение горожан. Эту комиссию распустили.
Вторая комиссия во главе с графом Андреем Толстым также просуществовала недолго. Она установила, что из 70 тысяч рублей, направленных для оказания помощи, Севастополь получил лишь 23 тысячи. Остальные деньги были разворованы. На председателя комиссии пытались надавить и он в знак протеста отказался участвовать в расследовании.
Затем следствие было сосредоточено в руках близкого к генералу-губернатору Новороссии князю Михаилу Воронцову чиновника. И тогда уже не стали искать причины бунта, просто решили наказать севастопольцев. Дело дошло до императора Николая Первого, и он встал на сторону Воронцова.
В итоге военные суды рассмотрели дела 6 тысяч человек (пятой части населения города). Осуждено было более полутора тысяч человек, половину из них приговорили к смертной казни. Позже приговоры были смягчены, и в августе 1830 года публично расстреляли семерых человек.
«Вместе с тем больше четырех тысяч матросов вместе с семьями были насильно выдворены из Севастополя и расселены по всей империи. По дороге в эту ссылку многие умерли, в том числе женщины и дети, а восставшие слободки в итоге все же сожгли», — рассказал историк Сергей Громенко.
Протоколы первой и второй комиссий по расследованию событий в Севастополе исчезли.
