США, вмешавшись в косовский конфликт и признав независимость региона в обход Совбеза ООН, совершили одну из крупнейших внешнеполитических ошибок. Вашингтон создал «ужасный прецедент», который привел к отделению Южной Осетии от Грузии и «российской аннексии» Крыма, считает обозреватель The National Interest Тед Гален Карпентер
«В конце 90-х годов вскоре после вмешательства в боснийский конфликт Вашингтон закрепил и усугубил свой просчет на Балканах, вступив в косовскую войну. В этот раз США даже не стали искать символического одобрения европейских держав и с самого начала играли первую скрипку. В итоге после американских бомбежек Сербии, продолжавшихся 78 дней, руководство страны было вынуждено уступить контроль над Косово оккупационным войскам НАТО. Их действие прикрывалось "фиговым листом" в виде резолюции Совбеза ООН», пишет Карпентер.
По его словам, «этот шаг продемонстрировал военную, экономическую и дипломатическую слабость России, вызванную распадом Советского Союза. Хотя российские власти были разгневаны политикой НАТО, они чувствовали, что практически ничего не могут поделать с вмешательством Запада в традиционную российскую сферу влияния», — рассуждает автор статьи.
Это вмешательство в косовский конфликт создало «ужасный прецедент». Считающийся оборонительным альянс США напал на страну, которая не атаковала его участников, проигнорировал протесты Москвы и силой отделил провинцию суверенного государства. Несмотря на сопротивление России и Китая, США и ЕС «беспардонно» одобрили предложенную Приштиной декларацию о независимости, минуя Совет Безопасности ООН, приводит RT выдержки из статьи.
Российские власти выступали категорически против этого шага и предупреждали, что несанкционированное действие Запада создаёт опасный, дестабилизирующий прецедент. Вашингтон отмахнулся от этих жалоб, утверждая, что Косово — это «уникальный случай». «Нелогичность и самоуверенность этой позиции были умопомрачительными», — признает автор статьи.
Косовский прецедент
Западные державы открыли несуразность заявления о беспрецедентности косовской ситуации. Россия продемонстрировала это в Южной Осетии. США и их союзники предсказуемо обвинили в грузинской войне Москву, хотя последовавшее расследование ЕС возложило большую часть ответственности на Тбилиси. Конфликт продолжался всего пять дней, и после его завершения Кремль ясно дал понять, что усиленные российские войска продолжат защищать автономию Южной Осетии и Абхазии. Параллели с тем, как НАТО мешало Сербии вернуть контроль над Косово, были довольно очевидны.
Администрация Джорджа Буша и НАТО осудили «вторжение» и последующие действия Кремля в Грузии. Но подобно тому, как Россия оказалась практически неспособна как-либо повлиять на поведение альянса в Косово, западные державы зашли в тупик и могли разве что объявить Москве войну.
Косовский прецедент вновь стал преследовать США в 2014 году, когда Кремль увеличил военное присутствие в Крыму и использовал его для «наблюдения» за референдумом об отделении от Украины. Этот шаг стал прелюдией к «российской аннексии» полуострова и возмутил Вашингтон гораздо больше, чем «вторжение» Москвы в Грузию. На пресс-конференции Барак Обама гневно заявлял, что России нельзя позволять «перекраивать границы Европы под дулом орудий».
Косовская интервенция оказалась ещё большей внешнеполитической ошибкой США, чем предыдущая операция в Боснии. Благодаря этой миссии НАТО стало все больше трансформироваться из оборонительного альянса в механизм для проведения «агрессивных крестовых походов». Отделение суверенной территории создало тревожный пример в международной системе, сложившейся после окончания холодной войны, полагает автор статьи.
Вашингтон продолжил подрыв международного права, даровав независимость сепаратистскому образованию без одобрения Совбеза ООН. Эти меры создали разрушительные прецеденты, которые доставили Западу массу проблем. «И последнее по счету, но, разумеется, не по значению: действия США и их союзников по НАТО в Косово ещё больше отравили отношения с Россией. По каждому аспекту возглавляемая Америкой косовская миссия была недальновидной и контрпродуктивной», — заключил Карпентер.
