Китайское правительство вернуло историческое название Айгунь поселку Айхуэй, где полтора века назад был подписан договор о передаче земель России. Таким жестом Поднебесная «увековечила трагичную историю». Эту тему подхватили западные СМИ, предрекая намерение Китая вернуть утраченные земли и охлаждение российско-китайских отношений как следствие территориального конфликта.
Айгунский договор, по которому России отошло порядка 1 миллиона квадратных километров китайской земли, был подписан 28 мая 1858 года. «В поселке Айгунь царская Россия вынудила маньчжурское правительство подписать неравное соглашение, согласно которому Китай терял 600 тысяч квадратных километров к северу от Амура, а 400 тысяч квадратных километров к востоку от Уссури переходили в общее пользование. Из-за этого договора Китай лишился больше всего территорий в новой истории. Это и был Айгунский договор», — так напомнило об исторических событиях китайское англоязычное издание People’s Daily.
ИМПЕРСКАЯ ЛОГИКА
«Китайцы однозначно оценивают Айгунский договор, как неравноправный. Они считают, что царская Россия, пользуясь слабостью Китая, захватила огромные китайские территории. Эта оценка не менялась и она никогда не изменится. Вообще, китайцы все договоры XIX века и начала XX века считают неравноправными. Но Айгунский договор вызывает у них самую большую боль», — комментирует профессор Сибирского федерального университета Владимир Дацышен.
Середина XIX века — время, когда Китай вел тяжелые войны с ведущими мировыми державами — Великобританией, Францией и США. Эти войны получили название опиумных. Западные страны воевали за право беспрепятственного ввоза наркотиков на территорию Китая, который был запрещен императорскими декретами. На самом деле борьба шла за раздел империи. В итоге Китай был разгромлен, ослаблен и закабалён.
Этой ситуацией воспользовалась Россия, которая попыталась закрепить за собой Приамурье и Приморье, давно вошедшие в зону её притязаний. Но российская сторона руководствовалась не только имперской логикой захвата территорий.
«Россия не захватывала эти территории силой, здесь не может быть претензий — Китай их сам передал. Не приди Россия, эти территории могли стать британскими или американскими. Была реальная опасность такого исхода. Китайское правительство реально Дальний Восток не контролировало. Великобритания и США вполне могли там утвердиться, чего очень не хотелось России», — поясняет Дацышен.
По словам профессора, в заключении Айгунского договора был заинтересован и Китай. «До этого Китай проиграл Первую опиумную войну с Великобританией и открыл для неё границу. Открытие границ с Россией объективно устанавливало баланс. Теперь Китай мог играть на противоречиях в разных направлениях. Поэтому, сказать, что от этого договора выиграла только Россия, нельзя», — отмечает эксперт.
ИСТОРИЧЕСКАЯ БОЛЬ
Но подобные тонкости известны только специалистам. В обыденном же сознании Айгунский договор воспринимается в Поднебесной как тяжелейшее национальное унижение. Китайцы обвиняют Россию в коварстве, поскольку до Айгуна в 1689 году был заключен Нерчинский договор, по которому российская сторона признала Приамурье китайской территорией.
«И в быту и в массовом представлении у них эти исторические события воспринимается очень болезненно. Китайцы считают это утратой территорий. И в общественных настроениях у них есть желание эти территории вернуть. Причем, эта идея широко распространена в среде молодежи, в том числе молодых учёных», — говорит Дацышен.
Эти реваншистские настроения, по мнению профессора, вполне объяснимы. «Сегодня Китай — великая стремительно развивающаяся держава. В России же опять упадок. Китайцы сейчас себя по-другому позиционируют. Молодежь не знает той эпохи, когда Китай был слабой, обиженной, раздробленной страной», — поясняет он.
КИТАЙЦАМ АФРИКА НУЖНЕЕ
И все же, отмечает собеседник, не следует из этого делать далеко идущих выводов. Нельзя проецировать умозрительные исторические претензии на современные политические реалии. Это далеко не одно и то же. Тем более, учитывая менталитет китайцев.
«Во всеуслышание эту проблему не ставят, а на официальном уровне, возможно, никогда и не поставят. Современные китайцы рационально мыслящие, законопослушные люди. Они хранят эту душевную боль внутри. Я уверен, что нынешняя китайская власть вопрос передела границ поднимать не будет. Все понимают, что, как показала история XX века, это чревато очень опасными последствиями», — считает Дацышен.
Единственная возможность для пробуждения территориальных претензий — это смена политического режима и приход к власти в Китае националистов. Но такой сценарий эксперты не рассматривают всерьез — существующий режим в Китае устойчив и прагматичен.
Тем более, что от возврата Приамурья и Приморья Китай ничего не приобретёт. «Что нужно Китаю? Ресурсы. Китай и так может спокойно получать их из России. Путем обмена, часто неэквивалентного, что сейчас и происходит. Опять же, российские ресурсы не так привлекательны, у них высока себестоимость. Поэтому в Африку Китай вкладывает гораздо больше, чем в Россию», — говорит профессор.
Да и сами китайцы не горят желанием жить в России. В соседнем Владивостоке улицы метут таджики. Даже в таком любимом китайцами городе, как Иркутск, их почти не видно, отмечает собеседник. Цифры неумолимы: русских в Китае сейчас гораздо больше, чем китайцев в России.
Да и в самом Китае северные территории пустеют. Жители стремятся на юг. В приграничных районах там, как и в России, есть опустившие села и брошенные земли.
«Современная система отношений между Китаем и Россией равновесна. И нарушать её ни России, ни Китаю не выгодно. Да и желающих нет. Есть просто память о великом прошлом Китайской империи», — заключает Дацышен.
