Возле КПП Новосибирского высшего военного командного училища, почти по-зимнему холодным сентябрьским утром девушка разговаривает по телефону, крепко сжимая гаджет рукой без перчатки. В другой руке — большой зеленый пакет с веревочной ручкой. «В пакете гостинцы», — объясняет Ира. Ей 20 лет, а ее мужу — 23, он вернулся из армии не так давно, а сейчас вновь будет вспоминать азы ведения боя.По данным пресс-службы Центрального военного округа, на базе НВВКУ мобилизованные из четырех регионов Сибири пройдут занятия по тактико-специальной и специальной подготовке, изучат устройство технических средств разведки, средств связи, минно-взрывное дело, военную топографию.
«Повестка ему пришла на прошлой неделе. Собрался, ушел в военкомат. Сейчас здесь, — девушка отвечает на вопросы односложно, нехотя, пока, наконец, не признается. — Я не хочу ни с кем разговаривать. Пока тяжело».
Она замолкает, отправляясь вдоль территории училища, обнесенной забором. На крыльце здания за забором десятки человек, большинство в камуфляжной одежде. Пройти к ним нельзя — не пропускает караул.
«И поговорить можно, и передать что-то»
Курсанты при приближении постороннего к воротам моментально вытягиваются «в струнку», внимательно наблюдая за женщиной. На вопрос, куда приходят родственники мобилизованных, отвечают коротко: «На КПП за парковкой, — и уже тише спрашивают. — А вам зачем?»
Узнав о том, что перед ними жена мобилизованного, оживляются, из голоса уходит жесткость.
«Вы идите сейчас вот прямо вдоль забора, мимо парковки. Там будет шлагбаум, вы его проходите и прямо к КПП. Назовете имя, и его позовут, если он свободен. Вы не бойтесь, его обязательно позовут! И поговорить можно, и передать что-то», — ребята активно жестикулируют руками, пытаясь правильно указать путь.
Ира идет напрямик, мимо парковки, усеянной большими лужами, и к грунтовой дороге, ныряющей в лес. Въезд на нее перекрыт шлагбаумом. Огибает его и быстро шагает дальше, к воротам КПП, чтобы там встретиться с мужем.
топчется возле шлагбаума в ожидании какой-нибудь информации, красной курткой ярко выделяясь на фоне безлюдного осеннего пейзажа.
«Пока же только обучение»
Аня пришла, чтобы увидеться с братом. «Я ему написала, он пока не отвечает. Наверное, надо идти к КПП», — то ли вопросительно, то ли утвердительно говорит она, не отрывая взгляд от ворот впереди.
Она подносит ладони к губам и дышит на них, пытаясь согреть, объясняет — не рассчитала с погодой, да и не думала о ней. Очень хотелось увидеть брата. «Ему повестка пришла на выходных, а 27 сентября он уже уехал. С утра», — начинает рассказывать и прерывается.
Глаза наполняются слезами. Она быстро стряхивает их ладонью и продолжает дрожащим голосом: «Брат, когда повестка пришла, делал вид, что не переживает — он же служил не так уж и давно, ему сейчас 25 лет. Ходил, смеялся, но я же видела его глаза. Я видела, как он переживает».
Аня готова рассказывать всем, как гордится братишкой. И за смелость, за то, что и не думал бежать, а еще потому, что переживает он совсем не за себя, а за родителей, старшего брата и за нее — младшую сестренку.
«Родители переживают, хоть и делают вид, что нет. Все стараются держаться. Он их уговаривал: "Ну, мама, пока же только обучение"».
Сбивчивый рассказ прерывает сигнал сообщения, пришедшего на телефон. Она торопливо читает сообщение, кладет телефон в карман и, прощаясь, признается: «Я сейчас просто хочу его увидеть и стараюсь не думать о плохом. Но у меня плохо получается. Мне страшно».
Через минуту возле шлагбаума никого не остается.